Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– Кажется, в начале десятого.

– Значит, он сказал вам, что только что вернулся из Лас-Вегаса?

– Да.

– Приехал на машине или прилетел?

– Не знаю. Он был на машине, но это ничего не значит. Их унего несколько. Когда надо, берет также у сына.

– Долго он пробыл в Лас-Вегасе?

– Два дня.

– Можно вас спросить вот еще о чем? Что вы собираетесьделать?

– Что я собираюсь делать? Да то, что я должна была сделатьдавным-давно! Посвятить себя сцене.

– Я не знал, что вы играли на сцене.

– Ну… Я не говорила, что играла на сцене, но я училась. Какраз сегодня у меня намечена кое с кем встреча. Речь идет об одной интереснойроли, и я уже должна бежать, мистер Мейсон. Очень сожалею. Поверьте, я противвас ничего не имею, но со стороны Гарвина я заслужила лучшего отношения.

– Стало быть, вы ушли от него?

– Ушла, разумеется, и пусть никто в этом не сомневается! Атеперь, мистер Мейсон, убедительно прошу вас оставить меня. Я и так слишкомзадержалась с вами. Кстати, а почему бы вам не узнать все у самого Гарвина? Ужон всего вам понарасскажет.

– Мне хотелось знать ваше мнение.

– Чтобы узнать мое мнение, не хватит целого дня. Его сыночекбуквально не давал мне проходу, а когда я ему надоела, пристроил к папашесекретаршей. Тут же я узнаю, что он завел роман со Стефани. Спустя какое-товремя отправился в Чикаго и женился на девчонке, которую едва знал.Оказывается, она проезжала мимо и завернула на его стоянку. Он продал ейавтомобиль, а уж она сообразила, как с ним расплатиться, будьте уверены!Поверьте, не пройдет и полгода, как он сменит ее, словно машину, на другуюманекенщицу. Этот человек сам не знает, чего ему надо… Ну все, пошли. Еще разпрошу извинить меня. Пожалуйста, уходите.

– У вас машина?

– Я возьму такси.

– Вы едете…

– В Голливуд, если вам так интересно.

– Нас внизу ждет такси. Вы можете доехать с нами до моейконторы. Вам как раз по пути, а оттуда поедете сами. Так будет дешевле.

Ева внимательно посмотрела на Мейсона.

– Черт возьми, очень любезно с вашей стороны. Хорошо. Пошли.

Все вышли на площадку. Она закрыла дверь, быстро прошла клифту и почти бегом направилась к поджидавшему такси.

Вскоре они подъехали к конторе Мейсона. Такси остановилось,и Мейсон сказал водителю:

– Прибавьте к тому, что на счетчике, плату до Голливуда.Сколько это всего будет?

Тот прикинул в уме и назвал цифру.

– Вот, пожалуйста, сдачи не надо. – Мейсон протянул деньги.– Отвезите молодую леди, куда она скажет.

Таксист дотронулся пальцами до фуражки. Мейсон и Делла Стритвышли из такси и едва ступили на тротуар, как перед ними вырос лейтенант Трэггиз городского отдела по расследованию убийств.

– Ну-ну. Вы, как я вижу, ранние пташки. Успели пойматьчервячков?

– О, лейтенант, все давно уже работают.

– Пожалуй… Но вы-то, мисс Стрит, уже были в конторе?

– Была.

– Вы оба какие-то неуловимые, ей-богу! Ну ладно, надогде-нибудь сесть и поговорить.

– О чем?

– Об убийстве. А что? Тема для разговора не хуже любойдругой. Она, уверяю вас, окажется интересной для нас обоих.

Они молча прошли к лифту и поднялись в адвокатскую конторуМейсона, который достал ключ и открыл дверь. Потом указал Трэггу на кресло ипредложил сигарету. Закурив, мужчины откинулись на спинки кресел. Мейсон бросилна Деллу многозначительный взгляд.

– Итак? – спросил он Трэгга.

– Джордж Кассельман, – ответил тот.

– Что с ним?

– Мертв.

– Как он умер?

– Убит выстрелом в упор из револьвера тридцать восьмогокалибра.

– Когда?

– Вчера ночью.

– Где?

– В той самой квартире, в которой, насколько мне известно,вы встретились с ним около восьми вечера.

– Вот как? – удивился Мейсон. – Откуда у вас такие сведения?

– Профессиональная тайна, – ухмыльнулся Трэгг. – И я несобираюсь ею делиться ни с кем. Таким образом, вы не будете знать то, чтоизвестно мне. Следовательно, я располагаю определенными преимуществами, когданачну задавать свои вопросы.

– В случае, если я стану отклоняться от истины в своихответах.

– Я допускаю такой случай. Нет, я, конечно, не утверждаю,что вы склонны говорить неправду, Мейсон, но вы умеете дьявольски хитроотвечать на вопросы, не сообщая ничего не существу. Короче говоря, вчера вы встречалисьс Кассельманом. Зачем он вам понадобился?

– У меня к нему было дело.

– Какое?

– Я встречался с ним по поручению моего клиента.

– Ну вот, начинается, – поморщился Трэгг. – Мне надо знать,о чем именно у вас шла речь.

– Вам прекрасно известно, что я всегда храню в тайне деламоих клиентов, – ответил Мейсон. – Это вопрос профессиональной этики.

– Очень удобная отговорка, когда дело касается убийства.

– Иногда, – согласился Мейсон.

Трэгг задумчиво посмотрел на него и произнес:

– У Кассельмана вчера вечером еще были встречи.

– Неужели?

– Не знаете с кем?

– Я только знаю, что к нему должны были прийти, то есть онкого-то ждал.

– Кто эти люди?

– Боюсь, что тут я ничем не смогу помочь вам, лейтенант.

– Что вы хотите сказать?

– Только то, что сказал. Что не могу помочь вам ничем.

– Эту фразу можно понять двояко: либо ты ничего не знаешь,либо знаешь, но не хочешь говорить.

– Существует еще и третий вариант, – заметил Мейсон. –Показания с чужих слов, которые не принимаются в суде. Однозначно. Когда яговорю «не могу ничем помочь», это означает, что я располагаю показаниями счужих слов, которые для полиции не могут быть полезны.

– Вы видите? – Трэгг обернулся к Делле Стрит. – Что яговорил? Вот обычный мейсоновский ответ. Сегодня утром, – продолжал Трэгг,снова поворачиваясь к Мейсону, – я собирался перехватить вас у клиентов. Невышло. Мисс Стрит, как мне кажется, сработала эффективно. И все же, Мейсон, мы,полицейские, не такие уж тупые. После того, как вы не появились на работеутром, как обычно, а мисс Стрит исчезла, я остался и стал ждать. Подъехав втакси на работу, вы совершили большую ошибку, Перри. На вашем месте я бы вышелиз машины за квартал от конторы и прошелся пешком до работы. Теперь же у меняесть номер этого такси. Стоит только позвонить диспетчеру, и таксист всерасскажет. Мы тут же сопоставим это с тем, что известно нам, и, я думаю, узнаеммного интересного.